piterkina: ирония

Сегодня произошло знаменательное событие. Мой подруге предложили написать очерк в альманах Союза литераторов - "Моя Лиза Питеркина". Я вздрогнула: ну всё, пипец. Сейчас случится литературоведческий анализ моего творчества, потом книга воспоминаний… Значит, нужно срочно начать думать о мемуарах. Пока думаю над названиями глав, но уже пора собирать иллюстрации. Короче, начинаю отбор картинок. Лет через тридцать издам - сразу в нескольких томах, чё ж мелочиться. И ещё подумалось, что слишком спокойно живу последние два года. На один том наскребу материалов, а вот на многотомник - это нужно срочно пересмотреть свой распорядок дня. У барона Мюнхаузена по версии Григрия Горина с утра был запланирован подвиг, а мне нужно вписать: с 8.00 до 9.00 - х…йня для мемуаров. Вот так и сделаю!

Несколько посетительниц моих вебинаров обратились ко мне в личке с таким вопросом: как я отношусь к деятельности своих коллег, проповедующих идею о том, что минет нужно делать мужчине только тогда, когда он потратил на вас убедительную сумму денежных средств? Уже несколько дней мы обмениваемся мнениями и обсуждаем предложения тренеров по сексу - давать, например, на девятом свидании, если уж неймётся, а с мужика нечего взять. Одна из поучительных историй моих коллег рассказывает о том, как хитрая женщина познакомилась с олигархом, но сделала ему минет только после того, как он на ней женился. А до свадьбы она получила все материальные блага, которые были в её "райдере". Поскольку шквал сообщений не прекращается, я решила создать этот пост. А вы что думаете?

Весна вот-вот родит, отходят воды,
И веет новизной со всех сторон.
Уже колбасит бедную природу –
Попёр из мужиков шальной гормон.

Болит их мозг, как будто от ожога,
Вскипает кровь от жара, как в аду.
Как хорошо, что нужно им немного,
И гон весенний – только раз в году.

Разбужены мужские организмы,
Им порнофильмы больше не нужны,
Но мозг не защищён от кретинизма –
В маразм впадают даже пацаны.

Как хочется позвать им санитаров
И облегчить в местах причинных боль,
Но вновь я прибегаю к средствам старым
И исполняю заданную роль…

И, как в воронке, жизнь течёт по кругу,
Затягивая медленно до дна.
Ах, мужики! Мы так нужны друг другу,
Когда в потугах мается весна.

Какая тягость ё…нутая муза!
Вчера пришла ко мне в хмельном угаре.
Нажралась, сука, «Каберне» от пуза,
Всю ночь сорила рифмами в ударе.

Она слагала «росы» и «отсосы»,
Преподнося мне б…ядские уроки,
И заплетала в огненную косу
Бездарностью пронизанные строки.

Потом травила душу мне, бесстыдно,
Как Шерон Стоун, раздвигая ноги.
И было за поэзию обидно –
Бухие музы ужас как убоги!

Я против наркоты и рок-н-ролла,
А также в страшных дозах алкоголя.
Её в сердцах по жопе напорола
И до рассвета выперла на волю.

Теперь живу в унынье и забвенье -
Нет рифмы, мозг слабеет от натуги.
И не родится ни стихотворенья
Без этой о…уительной подруги!

Если б я была автомобилем,
Я бы не боялась ни руля
И легко накручивала мили,
Кузовом изящно шевеля.

Я была б звездой автосалона
И прохожим радовала глаз.
И меня хотели бы до стона
Все, кто за рулём сидел хоть раз.

Вся мужская нежность и забота
На меня тогда б лилась рекой.
И в нутро горячее капота
Кто-то лез бы трепетной рукой.

Если б только я была машиной,
На заправке мне, сомнений нет,
В бак вставляли с уваженьем длинный,
Твёрдый и бывалый пистолет.

Невозможно на автомобили
Мне смотреть без зависти уже:
Если б, как авто, меня любили,
Не е…ли бы раком в гараже!

Много песен сложено про попу.
Вот и я – певец роскошных поп.
Но не нужен мне язык Эзопа –
Напишу про попу правду – в лоб.

Попа – это радость для эстета,
Вдохновенье, праздник – круглый год.
Стоит только вспомнить вам «про это» -
Образ смачных булок предстаёт.

И душа поёт и веселится –
Дрожь по телу с головы до пят,
Если, раздвигая ягодицы,
«Что за прелесть – попа» говорят.

Постучись, как гость, её похлопай –
Отворят тебе ворота в рай.
Если выбор меж душой и попой,
Без сомненья попу выбирай.

Попа – это чудо, это тайна,
Совершенства верх и простота.
Видно, мы скрываем не случайно
Тела наилучшие места.

Моя судьба поставлена на карту –
Я жду, как чуда, твоего звонка.
Сегодня бабий день – Восьмое марта,
А через месяц – праздник дурака.

Я соткана из блеска и гламура,
Пленяет макияж и педикюр.
Но в целом – ослепительная дура,
Таких, как я немного в мире дур!

И ты со мной уже так долго дружишь,
Но я от совершенства далека.
Боюсь, что в бабий день ты обнаружишь,
Что рано поздравлять меня пока…

И в приступе дурацкого азарта
Не ждать звонка я не могу никак.
Сегодня бабий день – Восьмое марта.
Ну сделай вид, что это ты – дурак!

Качались бёдра, словно в танце,
В глазах сиял нездешний свет,
А щёки тронуты румянцем -
И с плеч долой десяток лет.

Готовы губы к поцелую,
Слегка припухли – не беда.
Её никто не знал такую
И не узнал бы никогда…

Она не шла – она парила,
Рукой держась за небеса.
Она такое натворила
Назад всего лишь полчаса!

В душе проклёвывались почки,
И возвращались журавли,
И запятыми стали точки…
Свершилось чудо - отъ…бли!!!

Пришла с семинара по фелляции с горечью в сердце. Одна молодая женщина поделилась своей печалью: муж совершенно ничего ей не даёт… Если бы речь шла о материальних ценностях, я бы не удивилась: с мужьями такое бывает, насколько я теперь понимаю. Но эта ситуация - выходящая за пределы моего понимания. Муж не ласкает её в постели, а она идёт на любые ухищрения, чтобы его ублажить. Каждый вечер она ждёт хоть какого-то знака любви, но так и не дожидается. Про материальную компенсацию отсутствия страстных поцелуев и речи нет. Отчаявшаяся жена решила стать звездой орального секса, чтобы растопить лёд в сердце горячо любимого супруга. Ужасно не то, что эту история я слышу накануне женского праздника, а то, что это далеко не первая история женской безответной любви и страсти в браке.
Я с уважением отношусь к мужчинам, но должна выступить с протестом. Девочки, не теряйте достоинство!!! Не стучитнсь в закрытые двери. Оставляйте неприступные крепости, потому что мудрость полководца - в грамотном отступлении и сохранинии боеспособности армии. Не стелитесь тёплым персидским ковром под ледяные ступни мужчин. Знайте себе цену! В ответ на качественный минет должен следовать качественный куннилингус! Если этого нет, пора бить тревогу: или спасаться бегством или идти к психологу. Но не втаптыавать свою душу в грязь его ногами.
Итак, призываю 8 Марта провести всемирную акцию протеста против отсутствия оральной взаимности. Девочки! Боритесь за качественный отлиз в ответ на качественный отсос. И да будет нам всем женское солидарное счастье!

Меня судьба ещё не доканала –
Я в схватке с нею опытный боец.
Но воинство вселенского анала
Уже мне засадило свой конец.

Порою жизнь берёт меня за горло,
И я, не в силах выдохнуть, молчу.
Она не раз меня нещадно пёрла
По самое, простите, не хочу.

Стою, не прогибаясь в пояснице -
Пускай меня пердолит в стояка.
Я даже в этой позе буду биться,
Для драки силы есть ещё пока.

Ну а когда почувствую усталость –
Расслаблюсь и немного отдохну.
Не худшая судьбина мне досталась –
Я ей без сожаленья подмахну.

И снова – в бой, покой мне только снится,
Пойду в атаку на передовой.
И будет мною родина гордиться
За акт сопротивленья половой!

«Ревность – отвратительное, гадкое чувство. Никакой пользы от неё нет, только один душевный ущерб. Если набраться мудрости и признать мужскую полигамность, то вступая в отношения с этими существами, лучше сразу дать себе слово, что не красящий женщину порок никогда не омрачит твоей любовной идиллии. Даже когда мерзкое поведение твоего «верного» возлюбленного будет очевидно, зажми стервозность в кулак и терпи. И только потом…»
Соня нервно стучала пальцем по кнопкам телефона, делая вид, что собирается отправить sms’ку неведомой подруге. На самом деле её собеседником стала бездушная плитка телефона. С ним Соня пыталась поделиться своим отчаянием. Она полдня ждала звонка своего друга, который обещал сходить с ней в кафе, но друг не появлялся. Когда Соня решила напомнить о себе звонком, ей ответил весёлый женский голос. А потом любимый, не извиняясь, сообщил, что уехал с друзьями на дачу к женщине, с которой его связывали не понятные Соне отношения.
Жертва обмана честно пыталась не быть ревнивой дурой, но ничего не получалось. Бороться с приступом безумия было невозможно. Соня решила не сопротивляться кошмару, но искренне предаться своим негативным эмоциям.
Она позвонила Сашке, который всегда с удовольствием выполнял роль ксилита, некоего искусственного заменителя сахара, когда любимый «рафинированный сахарок» вдруг растворялся в неизвестной субстанции.
Соня думала, что захочет нежности и утешения, как обычно, но на сей раз слёзный механизм не срабатывал, хоть тресни, и они просто начали целоваться. Когда техничные Сашкины поцелуи разогрели Соню до нужного градуса, она вдруг перешла в наступление. В общем-то, вступать в схватку со злом под названием «род мужской» было бесперспективно, но и смиренное бездействие как реакция на предательскую выходку друга Соню не устраивало. Сашке не нравилась женская сексуальная агрессия, только противостоять Сониному напору он всё равно не решился – предпочитал балансировать на тонкой грани между страстью и истерикой. Первый акт эротического спектакля прошёл удовлетворительно.
Пока Сашка молча смаковал Сонино послевкусие, сама Соня переживала странный эмоциональный подъём. Это не было связано с Сашкиным талантом жиголо, потому что никакого таланта и в помине не было. Сашка относился к Соне как к тренажёру и выполнял многократные подходы с немыслимым количеством повторений. Соне самой приходилось вносить творческое начало в их странный процесс соединения и постоянно вырывать кубок первенства из накачанных Сашкиных рук.
Радовало Соню не удовлетворение изголодавшейся плоти, даже не сознание своей сексуальной вседозволенности, а ощущение какой-то первобытной бабьей силы и власти над мужчиной. Она почувствовала себя бойцом невидимого фронта, солдатом легиона обиженных и обманутых женщин, воюющих против армии мужиков, поправших устои элементарной нравственности. Сашка олицетворял всех беспринципных и бессердечных кобелей планеты. Соня пошла в атаку и нанесла первый неожиданный поцелуй в нежную, ещё мальчишескую Сашкину шею. Сашка улыбнулся и совершенно не почувствовал подвоха, а Соня начала «ковровую бомбардировку» крепкого рельефного торса. Она «взяла высоту» почти без ответного сопротивления, но подбиралась к ней долго и осторожно, чтобы измотать противника и победить безоговорочно.
Истощить Сашкин боевой ресурс было сложной задачей. Соня не страдала нимфоманией и крайне редко была в постели патологически ненасытной, но тут было дело принципа: она решила довести партнёра до исступления. Между второй и третьей атакой она даже не позволила ему сделать глоток вина, которое Сашка принёс в надежде на то, что эротические игры будут украшены дружеским ужином. Бутылка одиноко стояла на журнальном столике в окружении нетронутых фруктов.
Соня вошла в раж. Феромоны пьянили её сильнее, чем алкоголь. Она жгла губами и без того воспалённое Сашкино тело, не позволяя любовнику облегчённо выдохнуть. Безумная жрица бездуховной любви прерывала сладкое мучение в самом апогее и на возмущённое Сашкино «почему?» отвечала: «Потому что я так хочу!» Сашка, так ничего и не поняв, закрывал глаза и проваливался в ад наслаждения.
Седьмая попытка была самой трудной. Сашка, в общем-то, уже ничего не хотел. Да и Соня была порядком утомлена. Но у обоих сработало простое человеческое любопытство: на что способен организм, испытывающий серьёзные нагрузки в тренажёрном зале? Силы обоих были на пределе, но Соня хотела увидеть врага окончательно поверженным. Сашка периодически пытался уверять непонятно с чего обезумевшую подругу, что ничего не получится, но все уговоры были тщетны. Соня даже не могла высказать контраргументы: её рот был постоянно чем-то занят. Несчастной жертве насилия оставалось только собрать остатки мужественности и удовлетворить Сонины сексуальные амбиции.
Восьмой круг дьявольской гонки был ужасен. Соня испытывала отвращение к упругой гладкой коже, к твёрдым, как камень, мышцам, к всегда притягательному естественном запаху и вкусу своего молодого любовника. А его бесили Сонины вялые попытки до конца пятого часа общения оставаться изобретательной секс-бомбой. Её монотонные движения не вызывали ничего, кроме раздражения и боли – в самых «заповедных» местах.
Они лежали на скомканном постельном белье молча, и от вида вина и фруктов их почему-то тошнило. Хотелось мяса и водки. Так же безмолвно они вышли из дома и поцеловались на прощанье ледяным вежливым поцелуем – просто чтобы ничего не говорить. А потом пошли в разные стороны: Сашка вялой походкой старого кавалериста – на автобусную остановку, а Соня, силясь добиться ясности сознания и едва координируя трясущиеся слабые ноги, - к Динке, чтобы выпить за победу безумия над разумом.
Справедливость восторжествовала. Месть была прекрасна. Возлюбленный был наказан. Жаль, что он об этом так и не узнал…

Болезненный перфекционизм завёл меня в глубины темы секса… Уже 27 статей "Орального кодекса" за плечами, я мечтаю о финале ( чуть было не написала "о конце") и вдруг - это! Книга о том, как с точки зрения даосов устроен мужчина. Я по наивности считала, что знаю член как облупленный (чуть было не написала "залупленный"), а оказалось - на нём были белые пятна (это не имеет отношения к следам спермы). То, что на нём есть проекция всех внутренних органов - это открытие. То есть, хотим мы ударить неверного любовника по печени - совершенно не обязательно применять физическую силу: достаточно щёлкнуть по нужной точке. Только метиться придётся точно, потому что можно промазать и попасть по проекции мозга, а там может быть и так не всё просто… А уж эти многочисленные мужские точки G! Это вам не наша женская единственная жизнеутверждающая точка, а целое многоточие… В общем, я теперь не знаю, как жить… В смысле, половой жизнью. Очень сложно! Теперь не могу хвататься руками за что попало (лишь бы не "что упало") и с уважением поглядываю на этот загадочный прибор… Издалека.

Соня считала себя девушкой приличной и возлюбленному никогда не изменяла: любила одного. Но если возлюбленный переставал отвечать на её чувства два раза в неделю, Соня чутко прислушивалась к своему организму и, замечая в нём подозрительные нездоровые вибрации в области матки, срочно встречалась с другими мужчинами. К любви это, разумеется, не имело никакого отношения.
Секс для неё был чем-то вроде спорта: два раза в неделю – аэробика, два раза – тренажёрный зал, два – «гимнастика» в постели, а в воскресенье – выходной и… лёгкий флирт. Ну, это так, чтобы не потерять квалификацию.
Но однажды, накануне мужского праздника, у Сони случилась большая проблема: каждый из партнёров пригласил её отметить это событие у него дома. Соня была исключительно порядочной и вежливой, поэтому отказать не могла никому. Ей пришлось применить все свои организаторские способности, чтобы не травмировать любимого.
К Егору, бывшему однокласснику и первой любви, пришлось нагрянуть в полдень. Тут особых проблем не было, всё прошло гладко и почти по-родственному. Соня практически залпом выпила пару бокалов «Кьянти», прослушала годами сформированную подборку его любимых исполнителей: на третьей композиции приступила к монологу: «А помнишь, как мы в школе…», а к пятой уже с готовностью принимала на себя его любовный натиск.
Пару песен они прослушали, лёжа на диване в большой комнате, а оставшуюся музыкальную программу проигнорировали, плотно закрыв дверь спальни, чтобы не пугать соседей по площадке. Когда его истошные стоны утихли, Соня торжественно произнесла: «С днём защитника отечества!» Она ведь была воспитанной девушкой. Потом такси помчало её на другой конец города.
С Серёжкой её не связывало ничего, кроме заботы о здоровье. У них не было ни общего прошлого, ни будущего. Он был намного моложе, но тоже очень интеллигентен и воспитан, а ещё обожал классическую музыку. Под Бетховена поздравлять Серёжку со знаменательной датой было некомфортно: Соня всё время сбивалась с ритма, а минорный лад наталкивал на мысль о том, что любимый может сделать дежурный звонок и трогательно поинтересоваться, как дела. Дела шли не слишком хорошо: Соня никак не могла кончить. То ли школьные воспоминания оставили столь глубокий след в хрупком теле, то ли внутренние часы слишком громко тикали в голове, не совпадая ритмом ни с Бетховеном, ни с Серёжкиными фрикциями. Усилием воли она воскресила в памяти первую интимную встречу с любимым и сдавленно ахнула, скорее облегчившись после потуг, чем получив удовольствие. Но Серёжка был благодарным партнёром и решил ответить на Сонину регулярную безотказность дополнительным, праздничным «наступлением» в их долгой любовной схватке. Бетховен сменился Рахманиновым. Соня заплакала, неожиданно осознав, что секс может быть не только приятным и полезным, но утомительным и довольно болезненным занятием. Серёжка вошёл в раж, решив, что так проявляется тонкая и артистичная Сонина натура и неординарная сексуальность.
К счастью, когда любимый позвонил, Серёжка был уже в ванной, и Соня, сбивчиво поздравив любимого предварительным поздравлением, обещала вскоре прибыть. Комплекс вины за изнурённое и не готовое к празднованию Дня защитника естество Соня преодолела с помощью красивой кожаной спортивной сумки – подарок для единственного. А ещё купила по дороге разных деликатесов, чтобы украсить совместный ужин и взять кулинарный тайм-аут, чтобы хоть как-то восстановить потраченные за день сексуальные ресурсы. Авокадо и креветки были её единственной надеждой.
Утром она совершенно не торопилась уходить от любимого. Совсем не потому, что хотела побыть с ним рядом – просто не было сил. Но она собрала волю в кулак, приготовила завтрак и позвонила знакомому водителю, с отвращением представив, что он опять начнёт неуклюжие и грубоватые словесные сексуальные игры, и ей придётся
отбивать атаку хлёстким ненормативом. Безумно хотелось «утонуть» в своей ванне и ощутить чистоту тела.
Придя домой, она открыла ящик с документами и достала свой военный билет, полученный после курса медицинской подготовки на университетской военной кафедре. Соня была девушкой правильной, с хорошим патриотическим воспитанием, и родину очень любила. Она приставила пальцы к виску и отдала честь. Всё-таки это был её праздник! В голове промелькнуло выражение «солдат любви», но Соня прогнала нахлынувшие дурные мысли. Она была очень приличной девушкой.

Сегодня впервые дала интервью онлайн, по скайпу. До чего дошёл прогресс! Скоро вся наша жизнь окончательно и бесповоротно переместится в виртуальное пространство. Мы и так уже одной ногой стоим в реале, а другой болтаем в эфире… Знакомимся на сайтах, даже занимаемся нереальным сексом совсем не в реале. Секс-шопы предлагают прикольные штуки для выполнения супружеского долга с откомандированным супругом. Нужно просто подключить вибратор к ноутбуку и - вуаля! Вот тебе и оргазм на расстоянии! Страшно представить, что будет дальше! Читала, что буржуйские учёныые давно разрабатывают прибамбасы для занятий сексом с виртуальным партнёром - в формате 5D, а может даже 6D или все 7D. Приходит, скажем, мой парень в специальную студию, заказывает себе потрахаться с Изабель Аждани - 3 раза. Надевает очки, прикрепляет датчики и пошло-поехало! И главное - как-то тупо ревновать к звезде мирового кино. Второй вопрос, что делать нашим родным платным девчонкам, рискующим остаться без куска хлеба. Конкуренция-то грядёт нешуточная! Вот такая ожидается у нас личная жизнь в ближайшую эпоху. Чёрт возьми, и всего-то интервью по скайпу дала, а уже столько дурных мыслей…

Это что за чертовщина?
Это что за ерунда?
Мне понравился мужчина –
Он решил, что я не та.

Это что за невезенье?
Что за мерзкая фигня?
И второе воскресенье
Пропадает у меня.

Мне такой всегда был нужен:
У него отличный вид,
Он надушен, отутюжен,
Он почти везде побрит.

Но проводит дни и ночи
В окруженье мужиков.
Впечатлил меня он очень:
Обольстил и был таков.

Я страдаю сексуально
И душевно – вся в слезах,
Он, быть может, специально
Всё спустил на тормозах.

Я старалась аморально
И разврату предалась,
Только он отверг банально
Половую нашу связь.

И, печали предаваясь,
По ночам впадаю в бред:
В одиночку напиваюсь,
Наношу здоровью вред.

Утром – тяжесть перегара…
Вот романа апогей:
Хорошо, что мы не пара,
Ведь мужчина этот – гей…

Когда я носила косички
И юбку чуть ниже пупа,
Меня раздражали москвички,
Но, видно, была я глупа.

Едва ли теперь онемею:
Мне глянец и лоск нипочём:
И нос задирать я умею,
И морду кроить кирпичом.

Мне эти московские штучки
Уже не вставляют, пардон.
Вот римлянки, лондонки – сучки!
Уеду-ка я за кордон…

Не осталось оптимизма.
Мысли тяжки и горьки –
Довели до феминизма
Эти гады, мужики.

В них души ни грамма нету,
В их руках добро – как зло.
Может, их с другой планеты,
Мерзких тварей, занесло?

Может, с межпланетных туров
Забрели сюда, как знать?
И не могут бабы-дуры
Иноземцев распознать.

Из нездешних клеток разных
Их в пробирках развели.
И заслали, безобразных,
Мучить девушек Земли.

Дали разум, дали тельце –
Но землянами не стать
И не быть, увы, пришельцам
Роду женскому под стать.

Им инструкции раздали,
Как земных тиранить баб,
Но додумались едва ли:
Бабий род живуч, хоть слаб.

Так и бьёмся век за веком,
Но победы нет пока –
Бабы ищут человека,
А находят мужика…

У Кремлёвской стеночки, на лавочке,
Куколки сидят – почти что девочки.
Крошки бестолковые, шалавочки,
От куплетов пошлые припевочки.

За душой ни граммочки – и ладушки.
Щёчки, губки, глазки, словно кнопочки.
С малых лет законченные блядушки.
Всё богатство – сисечки да попочки.

Мимо них, как на охоте – мальчики.
Мутный взгляд и дым от сигареточки.
Веером взметнулись в небо пальчики.
Просто охренеть, какие деточки!

Между ног – фонтанчик вдохновения,
Там, где мозг, картиночка гламурная.
И от каждой хрени – охуение.
Вот она какая – юность бурная!